Близится знаменательная дата самого главного праздника для всей нашей страны – 80-летие со Дня Победы. Великая Победа для каждой семьи, для многих поколений. Военное лихолетье своими огненными сполохами резко изменило спокойствие и благополучие страны.
Столица нашей Родины, Москва. Вся страна встала на защиту, чтобы не отдать ее фашисту. Битва за Москву 1941-1942 годов стало ключевым сражением Великой Отечественной войны. К тому времени сформированные казачьи кавдивизии в большинстве своем направляли к центру страны, к Москве. И казаки отважно били немцев, показывая военное мастерство, свою удаль. Самым главным для казака была его земля, Отечество, за которое он всегда бился с врагом. Отечество – это мать и отец, это вера православная, которые казак обязан защищать. Все это – святые понятия. А святыни – надо беречь. Поэтому, в самые тяжелые времена для страны, во время любой опасности – казак был готов отстаивать сложившуюся веками традиционность.
..Иван Ананьевич Байкалов родился в бывшей казачьей станице Монок Минусинского уезда (Южно-сибирский регион) в казачьей семье. Его отец, Ананий Ильич в 1919 году был последним монокским атаманом. Кроме Ивана в семье было ещё пятеро детей. С началом Великой Отечественной, на второй день войны он подал заявление в райвоенкомат с просьбой отправить его на фронт. Был направлен в военное пехотное училище в Ачинске Красноярского края. Затем в действующую армию, под Москву. Прошёл путь от рядового стрелка сибирского лыжного батальона до командира стрелковой роты. Трижды был ранен. За мужество и отвагу, проявленные на фронтах, фронтовик награждён орденами Отечественной войны I и II степени, орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Вены», «За освобождение Праги», «За победу над Германией». После демобилизации окончил Абаканский педагогический институт и более сорока лет проработал в народном образовании.
Иван Байкалов: «Наша правота и духовная сила помогли защитить Москву!»
«В морозную ноябрьскую ночь 1941 года на одну из подмосковных железнодорожных станций прибыл наш 212-й отдельный сибирский лыжный батальон. Выгрузившись из эшелона, мы всю ночь шли в сторону фронта. Под утро нас остановили в каком-то селе. Тут же получил приказ: охранять штаб в соседней деревне. С наступлением сумерек мы заступили на дежурство. Мой пост находился у большого дома. Сюда непрерывно входили и выходили офицеры — по одному и группами. Я спрашивал у входящих пароль, а старшина тщательно проверял удостоверения. Из разговоров между офицерами мне удавалось улавливать лишь отдельные названия населенных пунктов: Крюково, Каменка...
Позднее узнал, что мы охраняли один из отделов штаба 16-й армии, которой командовал генерал К.К. Рокоссовский. Совсем рядом, неподалеку от штаба, слышалась орудийная стрельба, изредка рвались снаряды и мины, были слышны и пулеметные очереди — на передовой шёл огневой бой. В ночь с 5 на 6 декабря 1941 года нас сняли с дежурства. Батальон встал на лыжи и двинулся в сторону передовой. Где-то в середине дня нашему батальону было приказано ускорить темп движения. Так мы оказались в небольшом сосновом леске. Подъехала полевая кухня. Нас тут же накормили горячим обедом — и снова вперёд!!! Мы оказались на участке, где ранее оборонялась 8-я гвардейская дивизия генерала Панфилова. О подвигах панфиловцев под Волоколамском в общих чертах мы кое-что знали из газет. Наши политруки проводили среди бойцов свою работу. Двигались мы по широкой, тщательно расчищенной дороге. Надо отдать должное немцам: дороги они содержали в хорошем состоянии. Конечно, делалось это силами местного населения или пленными красноармейцами. Бог мой, что мы увидели на этом пути! На протяжении десятков километров дорога была буквально завалена брошенной противником техникой и снаряжением. Танки, тягачи, орудия разных калибров, автомобили грузовые и легковые, ящики с боеприпасами, бочки и многое другое. Увиденное своими глазами на дороге подсказало, что под Москвой случилось что-то грандиозное. Вечером, на одном из привалов подошел со свежей газетой политрук и ознакомил нас с результатами боёв. Оказывается, немцы, споткнулись о глухую стену обороны наших войск, не выдержали и после встречных ударов начали отступать по всему фронту. Трудно описать радость, охватившую нас. Вот теперь я своими глазами увидел «непобедимую» фашистскую армию. Ранее, еще находясь в тылу, из сообщений по радио и из газет у меня сложился стереотип немецкого вояки, надменного, фанатично преданного гитлеровской пропаганде. Были сообщения, что немецкие офицеры и солдаты отказывались разговаривать с русскими, даже будучи пленными. Захваченный в полон фрицы зимой 1941 года являли собой жалкое зрелище: грязные, оборванные, обмотанные различным награбленным тряпьем — особенно головы и ноги. Многие из них были обморожены. Морозы-то в это время - в декабре 1941 года были нешуточными. Фашисты с завистью смотрели на наше добротное зимнее обмундирование. Хорошо помню такой случай: в сарае — большая группа пленных немцев, человек тридцать, голодные, продрогшие, беспомощные. Один ещё совсем молоденький, того же возраста, что и большинство из нас, солдат сидит на соломе, поджав под себя ноги, плачет, растирает грязными руками слёзы по грязному же лицу и бормочет, показывая пальцем в разные стороны: «Дорт рус, дорт рус, капут дойч зольдат» (там русский, там русский, смерть немецкому солдату).
Скажу прямо, советские солдаты в силу обстоятельств по разному наблюдали эту картину — униженных и жалких немецких пленных. Признаюсь, жалости к ним тогда совершенно не испытывал. Мы знали об их варварстве не только из печати, но и своими собственными глазами видели, какие зверства творили они над жителями освобождённых нами деревень и сёл Подмосковья..
С наступлением темноты мы вышли к одной железнодорожной станции близ Москвы. Погрузка в эшелон — и поехали. Кто-то говорил, наверное, везут под Ленинград. Там тяжелая обстановка. Кто-то предполагал, что под Харьков. В общем, много было всяких догадок…
Под утро наш эшелон остановился. Когда рассвело, мы, наконец, узнали, что стоим на станции Ярославль. Вот это да! Неужели повезут на Дальний Восток? Кому-то в голову пришло и такое несуразное предположение. Но из Ярославля наш эшелон снова двинулся в западном направлении. Проезжаем Рыбинск, затем Бежецк. Ну так и есть! Идём на Ленинград. Только никому в голову не пришло: ведь Октябрьская железная дорога под Ленинградом находилась в руках противника. К концу дня, точнее, уже вечером проезжаем Бологое и двигаемся дальше. Наконец эшелон проследовал станцию Крестцы и остановился прямо в поле, у прифронтовой станции. Оказывается, часа за два до нашего прибытия противник делал налёт и крепко бомбил Крестцы. Спешно выгружаемся из вагонов, встаём на лыжи — и в лес. Это километра два-три от станции, небольшая остановка. Проверка наличия людей, подгонка снаряжения — и в путь, к линии фронта. А она не так уж и далеко: видны всполохи пожаров. Тихо, светит луна. Слышно только поскрипывание лыжных палок да хлопки добротных сибирских лыж о лыжню. Батальон сибиряков-лыжников идёт к фронту...»
Вот такой краткий и весьма содержательный эпизод, рассказанный ветераном Великой Отечественной войны Иваном Байкаловым. По-солдатски прямо, без приукрас, раскрыл одну из страниц многотысячных повествований той войны. Документальные события того времени от непосредственного участника событий рисуют в сознании живые образы, детали того или иного эпизода. И вот ты уже сам находишься в том времени, на том участке фронта…
Мы обязаны помнить всё. Мы обязаны знать героические подвиги наших пращуров. Мы обязаны передавать память последующим поколениям эту Память!
Пресс-служба Московского ОкрКО ВКО ЦКВ
