21 марта 2019 г. для учащихся Барвихинской СОШ городского округа Одинцово казаками Одинцовского хуторского казачьего общества был проведен урок мужества «Большое событие Малой Родины, Звенигородский Крест».
21 марта 2019 г. для учащихся Барвихинской СОШ городского округа Одинцово казаками Одинцовского хуторского казачьего общества был проведен урок мужества «Большое событие Малой Родины, Звенигородский Крест».
Основными целями и задачами уроков мужества служит формирование у подрастающего поколения представления о мужестве, долге, чести, ответственности, нравственности и многих других положительных чертах и качествах характера, присущих лучшим представителям нашего народа.
«Большое событие малой Родины» - проект казака Одинцовского ХКО ОКО МО ВКО ЦКВ подъесаула Староверова Алексея Владимировича. Проект направлен на изучение событий, имеющих историческое значение и произошедших на территории «Малой родины». «Звенигородский Крест» - историческая работа о бое 27 – 31 августа (08 – 12 сентября) 1812 года IV корпуса «великой армии» Наполеона принца Эжен (в русской историографии, часто именуемого «Евгений») Богарне (24 000 при 90 – 100 орудиях), у стен Саввино – Сторожевского монастыря (современная территория Одинцовского городского округа), где был атакован «Летучим корпусом» генерал – адьютанта барона Фердинанд Фёдоровича фон Винцингероде (2 300 казаков, егерей и драгун при 2 орудиях).
27 августа Винцингероде получил от Кутузова назначение как можно поспешнее занять Звенигород и затруднять по дороге от этого города к Москве те войска, которые могут направляться по этому тракту от неприятеля, не предполагая на ней крупных сил противника. С самого своего создания у стен Смоленска отряд Винцингероде выполнял свою основную задачу прикрывать правый фланг нашей армии от обхода французами. Численность мобильного отряда не превышала 2 000 кавалерии без обременительных при скором движении артиллерии и обозов. Действовали они «на партизанский манир» – вели разведку партиями и пикетами, особенно охотясь на посыльных. Заводить стычки с неприятелем они избегали, ограничиваясь сбором сведений о движении неприятеля. При обнаружении больших сил неприятеля, слали гонца за подкреплением, а сами оказывали посильное сопротивление. Подойдя вечером следующего дня со всеми должными осторожностями к Рузе, которая считалась занятой слабой неприятельской партией. Но в ту минуту, когда полки уже двинулись в атаку, правее города был обнаружен значительный лагерь. Несколько доброконных казаков с надежным урядником сшибли с коней неприятельских всадников. Пленные сообщили, что здесь стоит IV корпус Евгения Богарне – пасынка Наполеона. Корпус понес серьезные потери при Бородино, но имел не менее 24 000 при 90 – 100 орудиях. Заставив весь корпус вице – короля стать ночью под ружье и не дав ему даже приблизительно определить численность своего отряда Винцингероде окружным путем обойдя Рузу, вышел на Звенигородскую дорогу, чтобы преградить путь неприятелю, оставив малые «партии» для наблюдения и воздействия на их тылы. Летучая казачья почта быстро доставила эту новость в штаб Соединенной армии князя Кутузова. В отряде знали об ослаблении преследования ариергарда Милорадовича французским авангардом. Это могло быть вызвано не только поражением Мюрата у села Крымского, но и военною хитростью – не наседая на наш ариергард, дать время корпусу вице – короля Евгения форсированным маршем обойти Соединенную армию с северного фланга и, заняв позицию в ее тылу отрезать от Москвы. Сходную задачу получил польский корпус князя Понятовского, двигавшегося по Боровскому шоссе. Ф.Ф. Винцингероде должен был не только задержать французов как можно дольше, но и сохранить отряд в боеспособности, так как за ним не было вообще никаких войск и никакой надежды на подкрепления – только дорога на Москву. Если бы «летучий отряд» был «раздавлен», то неприятель через Рузу и Звенигород беспрепятственно вошел бы в Москву, опережая русскую армию, которая оказалась перед самой столицей между Наполеоном и Э. Богарне.
Главнокомандующий подкрепил отряд численностью всего в 1700 кавалеристов тремя казачьими полками, двумя батальонами егерей при двух орудиях конной артиллерии, предписав им соединиться с отрядом в Звенигороде.
Богарне весь день 29 августа провел, не продвигаясь вперед, в Рузе. Очевидно, он пытался понять, насколько сильна та угроза в его тылу, что обозначилась внезапной атакой накануне вечером. 30 августа Богарне осторожно двинулся на Звенигород, тесня по дороге казачьи пикеты. Оставленные в его тылу «партии» произвели несколько атак, тормозя продвижение противника. Командир отряда отлично понимал всю тяжесть ситуации, но весь и без того малый отряд разделил на три части, поставив две большие перед французами, а одну поменьше – в тылу. Этим имитировалась значительность основных сил отряда, и противник должен был замедлять свое движение, подтягивать в авангард дополнительные соединения. Все это замедляло движение, создавало паузы в активных действиях французов, а русские выигрывали драгоценное время.
Растянувшуюся на версты колонну начали из засад «кусать» казаки. А с русской дороги далеко не сойдешь – они только на карте ровные и без заболоченных мест и непролазных лесов по сторонам. Куснули в одном месте, а остановилась вся колонна! Пока паника пройдет, пока все вернется на свои места – уходило драгоценное время. Но несмотря на это, Богарне все равно успевал подойти к Москве раньше Кутузова.
Местность вблизи Саввино – Сторожевского монастыря идеально подходила для боя: по одну сторону дороги – Москва-река, по другую – заросший лесом холм, куда в овраг, по которому шла дорога к монастырским воротам, спрятался ариергард под командованием братьев Иловайских. Высокий противоположный берег реки Разводни не только преграждал путь врагу, но и создавал фланговую угрозу атакующим отвлекая на себя значительную часть сил, направленных в дефиле. Позицию занял полковник Бенкендорф с тремя прибывшими казачьими полками. Винцингероде с оставшимися силами изготовился к бою в дефиле немного далее оврага с засадой.
Богарне не мог ввести в бой все войска, так как основная часть 4-го корпуса осталась на дороге и лишь авангард, хоть и достаточно сильный, мог непосредственно с марша атаковать русские позиции. Как только французы ступили на мост из кустов, росших вдоль реки около монастырского холма, послышалась ружейная пальба – казаки Бенкендорфа затрудняли французам переход через мост и не позволили им форсировать реку выше по течению, чтобы ударить нашим во фланг. Авангард Винцингероде приготовился к атаке. Ударили две наши пушки. Когда французская кавалерия бросилась на наш авангард и поравнялась с дорогой в монастырь, казаки из засады гикнув, ударили им во фланг, причинив серьезные потери убитыми и пленными. Брошенное в бой подкрепление оттеснило казаков. Но в следующем овраге французов ждала новая засада…
Бой за узел дорог северных монастырских врат был долгим и упорным, возможно, французам пришлось штурмовать еще и овраги, параллельные первому, находящиеся далее в глубине дефиле. Но только во второй половине дня французам удалось окончательно взойти на высоты севернее и северо – восточнее монастыря. После чего Винцингероде дал команду отступать. Авангард организованно отходил к Звенигороду по дефиле, братья Иловайские над ним по высотам, но чуть отставая, чтобы не дать французам сверху обстреливать и атаковать егерей и драгун. Бенкендорф, отрезанный французами от своих, уходил на север.
После боя Богарне осознал, что на пути от Рузы до Звенигорода ему противостояла всего лишь горстка бойцов. Но отступали они организованно, заманивая врага на ранее подготовленные казачьи засады, которые прятались в многочисленных оврагах.
Винцингероде защитил вход в Звенигород и заставил французов понести большие потери, отошел за несколько верст от города. К вечеру он отступил до Спасского, по Московской дороге где ожидал соединения с отрядом полковника Бенкендорф.
В итоге 6-тичасового сражения у стен святой обители необходимый результат был достигнут: Э. Богарне не смог в течение дня 31-го августа пройти Звенигород. Русская армия М.И. Кутузова получила еще одни сутки для спокойного движения к Москве. Наполеон не получил стратегического преимущества – к Москве неизбежно первой подходила русская армия. Отряд Ф.Ф. Винцингероде продолжал и дальше «нависать» над Э. Богарне вплоть до Москвы, а также – прикрывая направление на Санкт – Петербург, которое не имело фактически никакой существенной защиты в то время.
Не менее важное событие произошло и в стенах монастыря. День заканчивался и Богарне побоялся идти дальше, не зная, какие еще «сюрпризы» приготовили ему казаки. Вице – король заночевал со своим корпусом в монастыре и окрестностях. О том, что произошло с ним в ту ночь, стало известно в 1837 году, когда на празднование 25-летия Бородинской битвы Россию посетили многие знатные особы, некоторые даже из числа бывших врагов. Был среди них и двадцатилетний герцог Максимилиан Лейхтенбергский, сын Евгения Богарне. «Было уже около 10 часов вечера. Отец мой, утомленный от большого перехода верхом, отправился в особую комнату, (скорее всего в Царский дворец, где были специальные «покои для временного жительства Высочайших особ и лиц высшего духовенства»), где ему приготовили кровать, на которую он, не раздеваясь, лег и скоро заснул сном праведника. Здесь он не может припомнить, во сне, или наяву, но он видит, что отворяется дверь в его комнату, входит тихими шагами человек в черной длинной одежде, подходит к нему так близко, что он мог при лунном свете разглядеть черты лица его. Он казался старым, с седой бородой. Около минуты стоял он, как бы рассматривая принца, наконец, тихим голосом сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь и особенно уносить что-нибудь из церкви. Если ты исполнишь мою просьбу, то Бог тебя помилует, ты возвратишься в свое отечество целым и невредимым». Сказав это, старец тихо вышел из комнаты. Принц, проснувшись на рассвете, сейчас вспомнил это видение, которое представилось ему так живо, как бы наяву. Он немедленно позвал адъютанта, и велел ему отдать приказ, чтобы отряд готовился к выступлению…. Отпустив адъютанта, принц пошел посмотреть церковь, у входа которой стояли часовые. Войдя в храм, он увидел гробницу и образ, который поразил его сходством своим с человеком, представившимся ему ночью. На вопрос его: чей это портрет, один из монахов отвечал, что это образ св. Саввы, основателя монастыря, тело которого лежит в этой гробнице. Услышав это, принц с благоговением поклонился мощам святого и записал его имя в своей памятной книжке.
А вот как описывает духовенство монастыря итоги пребывания «цивилизованных» французов из воинства Богарне в «варварской» России.
С 31 августа по 15 октября французы занимали монастырь и грабительством ознаменовали шестинедельное в нем пребывание. Французы квартировали во всех помещениях монастыря, включая гостиный двор. Дорогие по цене и по древности вещи и документы еще в августе вывезены были из монастыря, но многое осталось добычей неприятеля. В храмах, дворцах, ризницах, библиотеке и архиве неприятель пограбил серебряные и позолоченные венцы с икон, лампады, кресты, серебряные оклады евангелий, святые сосуды и священные одежды. С передней стороны раки святых мощей сняты и похищены пять сребропозлащеных кругов, на которых написаны были фрагменты из Жития преподобного Саввы. Но сами мощи остались неприкосновенными. В особенности пострадали от неприятелей дворцовые и другие комнаты, в которых они жили. Во дворце сломали три старинные печи, сломали и сожгли кровать Царя Алексея Михайловича, разбили шесть больших зеркал. В другом дворце разбили все стекла и поломали рамы, дорогие обои, пожалованные Императрицей Елисаветой Петровной, со стен содраны, печи изломаны; в некоторых комнатах потолки разрушены. На братских келиях и на дворцах кровли во многих местах изломаны, в сенях около келий помещаемы были лошади. Неприятель взбирался на колокольню и целые шесть недель «чрезмерно – крепко благовестил в большой колокол», так что он перевесился на один бок; другой колокол раскололся, а два были похищены. Часы на колокольне изломаны. Было вскрыто или поломано несколько гробниц, в надежде найти там украшения или драгоценности. И это далеко не полный список того, что они натворили….
Вероятно, монастырь так же подвергался нападению солдат французских гарнизонов, расположенных в большевяземской усадьбе князей Голицыных, Звенигороде и с других мест.
Но на этом история приключений французов в России не закончилась. Она имеет свое, не менее удивительное продолжение в наше время. Весной 1995 года в Звенигородский музей, расположившийся на территории тогда еще закрытого монастыря, приехала монахиня Свято–Покровского женского монастыря из города Бюсси-ан-От, расположенного во французской Бретани, Елисавета (в миру - Елена Дмитриевна Лейхтенбергская). Тогда матушке было уже более 70 лет. Лейхтенбергские живут во Франции почти весь ХХ век, но, по словам матушки Елисаветы, практически все они – православные, и носят русские имена. А преподобного Савву почитают, как своего небесного покровителя. Вскоре после наполеоновских войн недалеко от Парижа была построена часовня во имя преподобного Саввы. Савва Сторожевский – один из немногих (если не единственный) из русских святых, известных и почитаемых во Франции в XIX веке, причём не только жившими в Париже русскими, но и французами.
Все эти обстоятельства были почти никому неизвестны еще 15 – 20 лет назад. Когда Староверов Алексей Владимирович прочитал о бое у монастыря в путеводителе по г. Звенигород, подготовительные работы по установке памятного Креста стали началом длительного и тяжелого, труда по восстановлению исторической памяти.
В августе 2005 года по благословению наместника монастыря архимандрита Феоктиста (Дорошко) казаки Резервного и Центрального Казачьих Войск, проживающих в Одинцовском районе и г. Звенигород, установили на холме у стен монастыря временный деревянный Крест. Литию на месте сражения и освящение временного памятного знака совершил духовник монастыря игумен Савва (Фатеев).
С тех пор каждое второе воскресение сентября казаки собираются здесь после литургии в монастыре на Крестный ход и литию, с целью поминовения усопших предков и отдание долга памяти защитникам земли Русской.
В течение прошедших лет, с момента установления Креста шла кропотливая совместная деятельность казаков по поиску документальных свидетельств подробностей этого боя. Сначала казалось, что эти обстоятельства даже очень приблизительно выяснить никогда не удастся. Но оказалось, что отдельные эпизоды в своих воспоминаниях оставили многие его участники с обеих сторон.